12-й шаг
Fox
Он открыл глаза за секунды до того, как обеспокоенная, толкающая медсестер Кушина, влетела в его палату и ухватила горячую руку Наруто в свою, холодную, замёрзшую на уличном воздухе.
От резкого раздражителя, лежащий парень нахмурился, разомкнув тяжелые веки. Ощущения такие, словно его только что переехал тяжёлый, загруженный до отказа грузовик, и на очереди стоит следующий, газуя.
«Мама?»
Узумаки узнал рядом сидящую женщину, ещё до того, как она заговорила.
Духи.
Такими пользовалась только его мать. Странно, что подобную мелочь замечаешь так неожиданно для себя, в не самом удобном, в неподходящее время, в неподходящем месте и положении.
Наруто никогда раньше не мог предположить, да и случая не было похожего для мыслей в этом русле, что на самом деле ему нравится запах мамы, помогающий выйти, очнувшись, из тумана, крутившегося в голове сейчас.
- Мам…
Сухие губы едва размыкались, а попытка хоть как-то пошевелить правой рукой, лежащей ближе к матери, закончилась пронизывающей до костей, а потом медленно отпускающей болью, идущую от самых ключиц и заканчиваясь в маленьком мизинце на ладони.
Узумаки младший сначала хрипло задышал, а потом и зашипел, стиснув зубы, перенося дискомфортный приступ.
Чёрт, как неприятно.
- Наруто, боже мой… - голос всегда улыбчивой и оптимистичной женщины рядом прервался тихими всхлипами.
- Мам… Не плачь, - он смог всё-таки открыть глаза, даже повернул монолитную по тяжести голову в сторону живого человека, нежно положившего руку на его живот, прикрытый одеялом.
- Как ты? Наруто…
Он даже не представлял, как плохо выглядел.
Ещё более ужасным зрелищем представлялось быть светлой, пахнущей дезинфицирующими средствами и лекарствами, болезнями, палате, в глубине которой, возле стены, лежал Наруто, обездвиженный, в ссадинах и синяках, с перебинтованной рукой и головой.
Половина лица, а именно лоб, шея украшалась лиловыми желтыми, а местами и контрастно синими отметинами.
Кушина Узумаки слушала врача с приоткрытым ртом в коридоре, после того, как, сорвавшись в чём была из дому после звонка, приехала в больницу. К счастью, серьёзных травм нет, как ей сказали, парню очень повезло: с таким падением, на набранной скорости он мог вывернуть все конечности, поломать, что посерьёзней одной руки. К сожалению, говорил тот самый врач, выбранный экстремальный спорт очень рискованный, в нем нельзя без травм.
Все заявления обеспокоенной матери по поводу того, что Наруто уже не первый год занимается скейтбордингом, что он катался раньше без проблем, заставили немолодого лечащего врача только хмыкнуть, отметив, что теперь блондин, возможно, задумается над собственным будущим получше.
Женщина задавалась сотней вопросов, пока смотрела на застывшее бледное лицо своего ребенка, и понимала, как сильно была равнодушна к его жизни за последние недели, как упускала из виду происходящее с ним, как не говорила с Наруто, думала, что его улыбка за завтраком и после университета – ответ на невысказанные вопросы.
Он никогда не хмурился, а если точней, хмурым или задумчивым Узумаки не видела сына.
Или не хотела видеть.
Спящий и очень тихий, когда обычно, там, где был Наруто – всегда стоял шум, гам и шорохи, заставлял её сердце болезненно сжиматься с каждым стуком, в груди горячим потоком разносилось чувство вины, наполняя душу тихими предзнаменованиями серьёзных сомнений.
В те моменты, когда Кушину пожирало заживо родительское чувство вины, Наруто осваивался в новом для себя месте, обозревая помещение.
То, что оказался он в больнице – не возникало и толики сомнения, а вот причина… Кажется, что моменты до того, как ему наложили гипс и прочее, выпали из головы, словно ничего и не случалось.
- Мам, - голос парня из-за пересохшего горла звучал сипло и севшим, - почему я здесь?
На миг, расширенные от волнения глаза Узумаки, и вовсе чуть не вылезли из орбит.
Шутит?
- Ты разве не помнишь, Наруто?
- Не могу вспомнить, что случилось, - долгая пауза, хмурит лоб, - помню, как был на фестивале, говорил с Обито, Рин, потом поговорил с... - остановился снова, будто воспоминания в этом месте с особым трудом давались, - И… Больше ничего, даттебайо.
Положение такой ментальной инвалидности оказалось раздражающим, а потому и мучительным. Только вот стоило напрячь мозги, как голова бешено раскалывалась, протестуя против мозголомных усилий хозяина.
- Наверное, это из-за сотрясения. Я потом поговорю с доктором насчет этого, - прошептала, взявшая себя в руки, Кушина, поправляя дрожащими пальцами длинную челку, вылезшую из прически.
Они ещё несколько мгновений просто смотрели друг на друга, мать – с сожалением, жалостью и болью на свое чадо, а Наруто - с волнением и попытками приободрить мать любыми способами, пытаясь улыбаться, но, из-за покалеченного ушибами тела, не очень-то удавалось.
«Сколько же я здесь пробуду?»
Не прошло много времени с тех пор, как мама его пришла навестить, как в палату вошла молодая медсестра, попросила выйти посторонних, без каких либо лишних объяснений, оголила внутреннюю часть предплечья и сделала укол.
Попросив тихим голосом Наруто расслабиться, работница больницы ушла восвояси. Парень некоторое время бездумно считал трещинки в потолке, но неожиданно его пробрало на сон, и бодрствование сменилось сильной сонливостью, навеянной препаратами.
***
Ревущая от восторга толпа внизу словно была отражением его собственного будущего лет так через 5 или 10.
Наруто, как никто другой, верил, что всё получится, и месяцы тренировок, а до этого года обучения и кропотливого труда зря не пройдут. Он обязательно добьётся успеха! Сделает всё, что в его силах!
Подошедший Обито ободряюще похлопал его по напряженному плечу. Рин успела профессионально экипировать Узумаки, насколько это возможно, надежней некуда, хотя так, что ничего, как не крутись, не сковывало движений.
Оба переживали за то, насколько получится все у блондина.
Наруто же не испытывал дискомфорта или волнения. Адреналин плескался в крови, раскаляя жилы изнутри, душа и тело жаждали действий, экстрима.
Он нетерпеливо переминался со стороны в сторону, подгоняя время. Сигнала ещё не подавали, следовало подождать совсем чуть-чуть. Вспотевшие ладони крепко стиснули скейтборд, готовые в любой момент подчиниться уже знакомому потоку рефлекса в теле и тут же среагировать, бросив под ноги доску.
Сердце в груди решило станцевать чечётку, потому что в ушах, кроме дико орущего рока фестиваля, слышался его громкой стук.
Наруто готов. Именно сейчас, именно в этот момент при нем было всё, чтобы сделать этот номер просто наилучшим шоу в жизни зрителей.
Последние с ума сходили, не иначе. Молодежь прыгала и рассматривала парня, стоящего на верхушке рампы. Многие понятия не имели, что это тот самый парень из интернета, которому было под силу повторить не один сложный трюк известных скейтеров, таких как Тони Хоук и Джефф Роули. Да, тот парень, бросавший вызовы и побеждавший. Он приехал в столицу и настроен идти только вперед, не сворачивая и не останавливаясь.
Голос ведущего развлекал публику, обещал той небывалые ещё зрелища, говорил, что самое интересное впереди, и был чертовски прав, думал Наруто.
Пару минут, словно в замедленной съёмке, он со стороны видит собственный дроп ин, легко скользя вниз по трубе, и быстро набирает скорость.
«Проще не бывает».
Так всегда настраивался парень каждый раз, как учил новый трюк, увиденный в сети или который могли ему показать товарищи. Легче не бывает.
Ради этого нового номера придется немного попотеть. Нужна скорость, потому Узумаки стремительно, раз за разом, набирал её, накатывая полукруги в рампе. Губы растягивала улыбка уверенного в себе юноши, тело четко работало, ощущая любые изменения в езде, напирая то больше, то меньше, становясь в нужные позы и делая правильную позицию ног.
Мысленно он сделал уже всё не один раз, осталось только воплотить в жизнь план, рискуя, и всё окупится. Этот фест даст перспективу, шанс пробиться в гораздо серьёзнее конкурсы.
Ещё пара кругов, звук биения сердца теперь отошел на задний план, теперь лишь излюбленный шорох колесиков, быстро вращающихся и соприкасающихся с поверхностью, шорох, который он полюбил с первых своих проб прокатиться.
Нужный разгон набран, Наруто, наконец, стремительно вылетает за края рампы, делает несложный олли, затем, на миллисекунды притормозив, поворачивая, бэксайд на 180 градусов.
Время идёт на секундах, дыхание сбивается, всё замолкает.
Ничего сложного. Ничего тяжёлого. Просто сделать бэксайд. Поворот через спину, но что-то идет не так. Минимальное колебание руки, и вот, не придерживаясь нужного угла, не рассчитав всё, Узумаки летит вниз, ударившись рукой о край рампы.
От сложных переломов спасает обмундирование, шлем и невероятная везучесть. Спина приняла на себя удар, отчего парализовало в момент, колющей жуткой болью, всё тело. Наруто чувствовал, как стало невыносимо дышать.
Дыхание перехватило.
Голова, руки, ноги… Ничего не шевелилось.
Мир пульсировал, как и приливы мучительной боли в районе локтя правой руки и спины.
Уши будто заложило толстым слоем ваты. Он совсем ничего не слышал, скользя после падения до основания деревянной полутрубы и, остановившись, провожаемый сотнями глаз.
Последние звуки в зоне слышимости, которые сопровождали провал во всех отношения, были девчачьи крики из толпы.
Истошные, испуганные.
Именно по ним Узумаки осознал в реальной степени, что трюк в самом деле не удался, и он падает, летит вниз, а за ним скейт, с грохотом повалившийся потом недалеко от тела хозяина.
К нему, меньше чем через минуту, подбежала куча народа – начиная с парней из подстраховки, заканчивая другими конкурсантами, наблюдавшими за выступлением в этот момент. Множество лиц склонилось над его собственным. Бережно, стараясь ничего не повредить студенту, сняли шлем с головы, тихо приподнимая голову.
- Он дышит? Дышит?
- Откуда кровь?! Твою мать!
- Осторожней с позвоночником!
В ушах зазвенело от голосов, ворвавшихся резко, Наруто почувствовал тошноту, но было не до этого.
К поврежденной руке постоянно прикасались, заставляя шипеть и морщиться от боли.
Перед тем, как провалиться в глухую темноту, Лис разглядел расфокусированным взглядом лицо, закрывающее тусклые лучи света.
Обито, с невысказанным волнением, сочувствием и страхом в глазах, смотрел на товарища, зная, что ещё долго не простит себе оплошность с разрешением, что поплатился за его беспечность хрипящий Наруто, для которого, если травмы окажутся серьёзней, чем ожидалось, может мир скейтбординга закрыться навсегда.
***
Не зря Наруто всегда терпеть не мог больницы. Скучные будни, дурацкие режимы дня, к которым не привыкнешь. Ранние подъёмы, уколы, процедуры, недовольные лица других пациентов, угрюмые работники и сильно зудящая рука, ни на миг не позволяющая расслабиться.
Всегда держащий при себе специальную указку, парень всё чаще не помня себя, самозабвенно чесал конечность.
Родители, одногруппники и просто товарищи по увлечению приходили интересоваться, как он, и ободряли, как могли.
Чаще всего в палате бывала Карин. Она подолгу сидела с братом, занимая того разговорами, со всей силы стараясь, дабы тот не забивал себе голову лишней ерундой.
Сестра рассказывала истории, одобрительно выслушивала то, что мог по настроению поведать брат, но на самом деле его отягощали визиты Карин всё чаще и чаще. Не хотелось видеть кого-то из близких, в особенности тяжело давались приходы Обито, буквально расплюснутого собственным чувством вины.
Обито, плюс ко всему, что усиленно пытались изобразить другие его визитеры, ещё и осторожно расспрашивал, какие у него планы по поводу хобби в будущем.
Наруто отмалчивался в такие моменты, становясь непривычно серьёзным.
Взгляд стекленел, замирая на чём-то одном, губы сжимались в тонкую полоску, пальцы, обычно лежащие на простыне. Он не хотел ни с кем говорить на эту тему. Слишком рано, пока ещё не забылись неприятные, до противного, моменты.
Не счесть, сколько раз предлагали поговорить на эту тему, приходили даже специалисты, судя по стараниям Кушины, но Узумаки эта тема стала настолько колкой, что пускать кого-либо ещё сильней солить на не зажившее никаким образом не мог.
Словно заключённые, подчиняющиеся режиму своей тюрьмы, пациенты травматологии тихонько выползали со своих палат, в которые могли вернуться не раньше, чем через час.
Наруто, бурча на свою медсестру, тихонько толкающую упирающегося парня в коридор, вышел, наконец, когда отделение почти опустело.
Сегодня к нему никто не явится, потому можно было не спешить пока возвращаться, а прогуляться, как обычно он делал по больничному небольшому саду, где можно было просто расслабиться в тишине, а может и вздремнуть часок-другой.
Его планы в корне разрушились, когда у арки, за которой располагалось полюбившееся место, его, по дороге успешно лопнувший, «встретил» небольшой… Мыльный пузырь.
«Это что еще за…??»
Без вариантов на то, откуда могли в этом месте ни с того ни с сего взяться мыльные пузыри, Узумаки поспешил внутрь и замер уже через несколько шагов, удивленно расширив глаза.
То небольшое пространство, что занимал сад, было усеяно маленькими и большими пузырями, плавно и неспешно летающими в воздухе, а источник их возникновения, а именно человек, занявший сегодня любимое место Наруто, сидел мирно неподалеку, то и дело, выдувая новые.
Никогда не видевший что-то подобное, блондин растерянно моргал, протянув руку вперед и глядя на то, как одно из творений молодого парня бесцельно исчезло, соприкасаясь с теплой кожей.
- Они прекрасны, правда?
Тихий, шуршащий, но отчетливый голос прозвучал за правым плечом, когда Узумаки очнулся от зрелища, заворожившего его настолько, что даже не заметил перемещения того самого незнакомца.
Наруто отскочил, как ошпаренный, с места и быстро обернулся. На него с циничной заинтересованностью, смотрели пару янтарного оттенка глаз.
Узумаки почувствовал, как у него встали дыбом волосы на затылке.
- Ээээ… Да… Конечно... Даттебайоо... – пробормотал Наруто, теряясь под таким проникновенным буравящим взглядом и усиленно отводя лицо в сторону.
Ему сильно захотелось прямо сейчас уйти отсюда, пока этот странный парень с длинной челкой на глазу не задумал завести с ним беседу.
Наруто всегда старался избегать людей, от которых кожа становится гусиной. А он, тот паренёк, пусть и выглядел безобидно, точно не внушал доверия.
Шаг, еще один. Узумаки медленно поворачивал в сторону выхода, ни на секунду не теряя из поля зрения собеседника.
Тот, как можно судить, и вовсе отключился от реальности, более не замечая никого и ничего, только выдувая свои пузыри один за другим.
Узумаки, последний раз зыркнув в его сторону, понадеялся, что больше они не встретятся или, по крайней мере, не столкнутся больше нигде.
Однако судьба приготовила через пару дней сюрприз, когда блондинистый энерджайзер снова заметил знакомые мыльные пузыри у арки и того же парня.
Смирившись с тем, что ему не одному приглянулось место, но твердолобо не желая уступать, а трогать его – тем более, пришёл к компромиссу в виде игнорирования и полного отсутствия эмоций по поводу янтарноглазого шатена.
В традиции детских обид, Наруто сел на скамейку на другом крае сада, где плескался миниатюрный фонтан, и закрыл глаза, откидывая голову назад, расслабляясь. Очень плавно, растягиваясь, текли минуты, плеск воды успокаивал, усыплял.
Он медленно погружался в сон, не заботясь ни о чём, пока тело, без контроля, стало склоняться на одну сторону.
Секундный полет, и Узумаки резко просыпается, выхваченный из сна из-за прикосновения к своему правому плечу.
Сидя под углом в 45 градусов, его спасла от неприятного, а может и болезненного падения на поврежденную конечность, чужая, лежащая на плече скейтера рука.
Рука того самого шатена.
По привычке, а то и по инерции, видя перед собой очень близко лицо незнакомого человека, а то и парня, Наруто быстро отпрянул на другой конец скамейки.
- Будь осторожней с рукой, - на этот раз голос звучал с мягкими нотками.
- Спасибо, - кивнул Узумаки, у которого и уши с шеей покраснели за доли мгновения.
Незнакомец отвернулся, и тут Наруто заметил, что у того в руке нет бутылочки с жидкостью для пузырей.
Она лежала в двух шагах от них, на каменной дорожке, открытая, с разлитым мыльным раствором. Очевидно, заметив положение другого человека, странный новый знакомый, без колебаний, поспешил на помощь.
Наруто ощутил ещё и легкое чувство вины в придачу к стыду.
- Извини… За это, - кивком показал на печальную картину.
- Пустяки, - хмыкнул собеседник, теперь смотря прямо на сломанную руку Наруто, - и как ты так?
Блондин хотел было почесать затылок, но вспомнил вовремя - голова всё ещё бинтуется.
- На соревнованиях упал, - нехотя признался.
- Спортсмен?
Наруто пожал плечами.
- Скейтер.
- Неплохой, наверное, - заметил незнакомец с серьёзным видом.
Узумаки чуть воздухом не поперхнулся, уж он так точно не считал!
- Был бы я им – не сломал руку, даттебайо! Хреново получается, – с некой горечью, которую не было смысла скрывать, впервые высказался за много дней блондин.
Молчание. Наруто уж думал, что диалог окончен, как парень, смотря перед собой, неожиданно нарушил тишину ответом.
- Как бы там ни было, препятствия для того и нужны на пути к цели, а сдаться и уступить всегда можно успеть.
«Но я не сдамся», - отозвалось тут же в голове у Лиса ясной мыслью, от которой сжался мимовольно кулак на руке, - «Я не собираюсь сдаваться!»
В какое-то мгновение он понял лучше, чем за все предыдущие дни, одну очень важную вещь – он будет кататься дальше, и как только кости срастутся, как только починит скейт, который сейчас «отдыхал» у Обито, будет тренироваться ещё усиленней, ещё больше, чтобы добиться цели.
В эти моменты, как сказал бы любой его одногруппник, инсайта, осозналось во всей красе, почему смирение перед мамой так разрывало душу напополам, почему обещание больше никогда не вставать на скейтборд по ощущениям стало хуже в стократ, чем тогда, когда он сломал руку и заработал сотрясение с кучей ушибов и синяков на сдачу.
Потому что внутри тот Наруто, который никогда не проигрывал и не ныл, протестовал, но его не слушали.
Он научился больше себя понимать, больше доверять себе и ни в коем случае не отступать от положенной цели.
Научился слушать себя.
За время осознания глобальных истин в жизни, Узумаки даже не представлял, как комично выглядел со стороны – с открытым ртом, сужеными глазами, напряженным лицом, перебинтованной головой и сжатым кулаком на коленях.
Наверное, так бы долго продолжалось, пока впавшего в транс студента не растормошили.
- Эй, ты ещё здесь?
Наруто с очумевшим лицом посмотрел вокруг, будто не понимал, где он находится.
- Ты как? – уже начинал волноваться шатен, судя по всему.
Блондин молча кивнул со слабой, но доброй улыбкой, отвечая невысказанной благодарностью за нужные слова в нужное время для него, за разговор и понимание.
- Меня, кстати, Наруто зовут, - надумал, наконец, представиться, в своей манере, бодро и неожиданно громко, парень с хитрой моськой.
- Утаката Сайкен, - ровно прозвучало в ответ.
И хотя тон собеседника не говорил ничего, как и безэмоциональное почти лицо, почему-то Лис был уверен, что с этим парнем они станут неплохими товарищами.
Fox
Он открыл глаза за секунды до того, как обеспокоенная, толкающая медсестер Кушина, влетела в его палату и ухватила горячую руку Наруто в свою, холодную, замёрзшую на уличном воздухе.
От резкого раздражителя, лежащий парень нахмурился, разомкнув тяжелые веки. Ощущения такие, словно его только что переехал тяжёлый, загруженный до отказа грузовик, и на очереди стоит следующий, газуя.
«Мама?»
Узумаки узнал рядом сидящую женщину, ещё до того, как она заговорила.
Духи.
Такими пользовалась только его мать. Странно, что подобную мелочь замечаешь так неожиданно для себя, в не самом удобном, в неподходящее время, в неподходящем месте и положении.
Наруто никогда раньше не мог предположить, да и случая не было похожего для мыслей в этом русле, что на самом деле ему нравится запах мамы, помогающий выйти, очнувшись, из тумана, крутившегося в голове сейчас.
- Мам…
Сухие губы едва размыкались, а попытка хоть как-то пошевелить правой рукой, лежащей ближе к матери, закончилась пронизывающей до костей, а потом медленно отпускающей болью, идущую от самых ключиц и заканчиваясь в маленьком мизинце на ладони.
Узумаки младший сначала хрипло задышал, а потом и зашипел, стиснув зубы, перенося дискомфортный приступ.
Чёрт, как неприятно.
- Наруто, боже мой… - голос всегда улыбчивой и оптимистичной женщины рядом прервался тихими всхлипами.
- Мам… Не плачь, - он смог всё-таки открыть глаза, даже повернул монолитную по тяжести голову в сторону живого человека, нежно положившего руку на его живот, прикрытый одеялом.
- Как ты? Наруто…
Он даже не представлял, как плохо выглядел.
Ещё более ужасным зрелищем представлялось быть светлой, пахнущей дезинфицирующими средствами и лекарствами, болезнями, палате, в глубине которой, возле стены, лежал Наруто, обездвиженный, в ссадинах и синяках, с перебинтованной рукой и головой.
Половина лица, а именно лоб, шея украшалась лиловыми желтыми, а местами и контрастно синими отметинами.
Кушина Узумаки слушала врача с приоткрытым ртом в коридоре, после того, как, сорвавшись в чём была из дому после звонка, приехала в больницу. К счастью, серьёзных травм нет, как ей сказали, парню очень повезло: с таким падением, на набранной скорости он мог вывернуть все конечности, поломать, что посерьёзней одной руки. К сожалению, говорил тот самый врач, выбранный экстремальный спорт очень рискованный, в нем нельзя без травм.
Все заявления обеспокоенной матери по поводу того, что Наруто уже не первый год занимается скейтбордингом, что он катался раньше без проблем, заставили немолодого лечащего врача только хмыкнуть, отметив, что теперь блондин, возможно, задумается над собственным будущим получше.
Женщина задавалась сотней вопросов, пока смотрела на застывшее бледное лицо своего ребенка, и понимала, как сильно была равнодушна к его жизни за последние недели, как упускала из виду происходящее с ним, как не говорила с Наруто, думала, что его улыбка за завтраком и после университета – ответ на невысказанные вопросы.
Он никогда не хмурился, а если точней, хмурым или задумчивым Узумаки не видела сына.
Или не хотела видеть.
Спящий и очень тихий, когда обычно, там, где был Наруто – всегда стоял шум, гам и шорохи, заставлял её сердце болезненно сжиматься с каждым стуком, в груди горячим потоком разносилось чувство вины, наполняя душу тихими предзнаменованиями серьёзных сомнений.
В те моменты, когда Кушину пожирало заживо родительское чувство вины, Наруто осваивался в новом для себя месте, обозревая помещение.
То, что оказался он в больнице – не возникало и толики сомнения, а вот причина… Кажется, что моменты до того, как ему наложили гипс и прочее, выпали из головы, словно ничего и не случалось.
- Мам, - голос парня из-за пересохшего горла звучал сипло и севшим, - почему я здесь?
На миг, расширенные от волнения глаза Узумаки, и вовсе чуть не вылезли из орбит.
Шутит?
- Ты разве не помнишь, Наруто?
- Не могу вспомнить, что случилось, - долгая пауза, хмурит лоб, - помню, как был на фестивале, говорил с Обито, Рин, потом поговорил с... - остановился снова, будто воспоминания в этом месте с особым трудом давались, - И… Больше ничего, даттебайо.
Положение такой ментальной инвалидности оказалось раздражающим, а потому и мучительным. Только вот стоило напрячь мозги, как голова бешено раскалывалась, протестуя против мозголомных усилий хозяина.
- Наверное, это из-за сотрясения. Я потом поговорю с доктором насчет этого, - прошептала, взявшая себя в руки, Кушина, поправляя дрожащими пальцами длинную челку, вылезшую из прически.
Они ещё несколько мгновений просто смотрели друг на друга, мать – с сожалением, жалостью и болью на свое чадо, а Наруто - с волнением и попытками приободрить мать любыми способами, пытаясь улыбаться, но, из-за покалеченного ушибами тела, не очень-то удавалось.
«Сколько же я здесь пробуду?»
Не прошло много времени с тех пор, как мама его пришла навестить, как в палату вошла молодая медсестра, попросила выйти посторонних, без каких либо лишних объяснений, оголила внутреннюю часть предплечья и сделала укол.
Попросив тихим голосом Наруто расслабиться, работница больницы ушла восвояси. Парень некоторое время бездумно считал трещинки в потолке, но неожиданно его пробрало на сон, и бодрствование сменилось сильной сонливостью, навеянной препаратами.
***
Ревущая от восторга толпа внизу словно была отражением его собственного будущего лет так через 5 или 10.
Наруто, как никто другой, верил, что всё получится, и месяцы тренировок, а до этого года обучения и кропотливого труда зря не пройдут. Он обязательно добьётся успеха! Сделает всё, что в его силах!
Подошедший Обито ободряюще похлопал его по напряженному плечу. Рин успела профессионально экипировать Узумаки, насколько это возможно, надежней некуда, хотя так, что ничего, как не крутись, не сковывало движений.
Оба переживали за то, насколько получится все у блондина.
Наруто же не испытывал дискомфорта или волнения. Адреналин плескался в крови, раскаляя жилы изнутри, душа и тело жаждали действий, экстрима.
Он нетерпеливо переминался со стороны в сторону, подгоняя время. Сигнала ещё не подавали, следовало подождать совсем чуть-чуть. Вспотевшие ладони крепко стиснули скейтборд, готовые в любой момент подчиниться уже знакомому потоку рефлекса в теле и тут же среагировать, бросив под ноги доску.
Сердце в груди решило станцевать чечётку, потому что в ушах, кроме дико орущего рока фестиваля, слышался его громкой стук.
Наруто готов. Именно сейчас, именно в этот момент при нем было всё, чтобы сделать этот номер просто наилучшим шоу в жизни зрителей.
Последние с ума сходили, не иначе. Молодежь прыгала и рассматривала парня, стоящего на верхушке рампы. Многие понятия не имели, что это тот самый парень из интернета, которому было под силу повторить не один сложный трюк известных скейтеров, таких как Тони Хоук и Джефф Роули. Да, тот парень, бросавший вызовы и побеждавший. Он приехал в столицу и настроен идти только вперед, не сворачивая и не останавливаясь.
Голос ведущего развлекал публику, обещал той небывалые ещё зрелища, говорил, что самое интересное впереди, и был чертовски прав, думал Наруто.
Пару минут, словно в замедленной съёмке, он со стороны видит собственный дроп ин, легко скользя вниз по трубе, и быстро набирает скорость.
«Проще не бывает».
Так всегда настраивался парень каждый раз, как учил новый трюк, увиденный в сети или который могли ему показать товарищи. Легче не бывает.
Ради этого нового номера придется немного попотеть. Нужна скорость, потому Узумаки стремительно, раз за разом, набирал её, накатывая полукруги в рампе. Губы растягивала улыбка уверенного в себе юноши, тело четко работало, ощущая любые изменения в езде, напирая то больше, то меньше, становясь в нужные позы и делая правильную позицию ног.
Мысленно он сделал уже всё не один раз, осталось только воплотить в жизнь план, рискуя, и всё окупится. Этот фест даст перспективу, шанс пробиться в гораздо серьёзнее конкурсы.
Ещё пара кругов, звук биения сердца теперь отошел на задний план, теперь лишь излюбленный шорох колесиков, быстро вращающихся и соприкасающихся с поверхностью, шорох, который он полюбил с первых своих проб прокатиться.
Нужный разгон набран, Наруто, наконец, стремительно вылетает за края рампы, делает несложный олли, затем, на миллисекунды притормозив, поворачивая, бэксайд на 180 градусов.
Время идёт на секундах, дыхание сбивается, всё замолкает.
Ничего сложного. Ничего тяжёлого. Просто сделать бэксайд. Поворот через спину, но что-то идет не так. Минимальное колебание руки, и вот, не придерживаясь нужного угла, не рассчитав всё, Узумаки летит вниз, ударившись рукой о край рампы.
От сложных переломов спасает обмундирование, шлем и невероятная везучесть. Спина приняла на себя удар, отчего парализовало в момент, колющей жуткой болью, всё тело. Наруто чувствовал, как стало невыносимо дышать.
Дыхание перехватило.
Голова, руки, ноги… Ничего не шевелилось.
Мир пульсировал, как и приливы мучительной боли в районе локтя правой руки и спины.
Уши будто заложило толстым слоем ваты. Он совсем ничего не слышал, скользя после падения до основания деревянной полутрубы и, остановившись, провожаемый сотнями глаз.
Последние звуки в зоне слышимости, которые сопровождали провал во всех отношения, были девчачьи крики из толпы.
Истошные, испуганные.
Именно по ним Узумаки осознал в реальной степени, что трюк в самом деле не удался, и он падает, летит вниз, а за ним скейт, с грохотом повалившийся потом недалеко от тела хозяина.
К нему, меньше чем через минуту, подбежала куча народа – начиная с парней из подстраховки, заканчивая другими конкурсантами, наблюдавшими за выступлением в этот момент. Множество лиц склонилось над его собственным. Бережно, стараясь ничего не повредить студенту, сняли шлем с головы, тихо приподнимая голову.
- Он дышит? Дышит?
- Откуда кровь?! Твою мать!
- Осторожней с позвоночником!
В ушах зазвенело от голосов, ворвавшихся резко, Наруто почувствовал тошноту, но было не до этого.
К поврежденной руке постоянно прикасались, заставляя шипеть и морщиться от боли.
Перед тем, как провалиться в глухую темноту, Лис разглядел расфокусированным взглядом лицо, закрывающее тусклые лучи света.
Обито, с невысказанным волнением, сочувствием и страхом в глазах, смотрел на товарища, зная, что ещё долго не простит себе оплошность с разрешением, что поплатился за его беспечность хрипящий Наруто, для которого, если травмы окажутся серьёзней, чем ожидалось, может мир скейтбординга закрыться навсегда.
***
Не зря Наруто всегда терпеть не мог больницы. Скучные будни, дурацкие режимы дня, к которым не привыкнешь. Ранние подъёмы, уколы, процедуры, недовольные лица других пациентов, угрюмые работники и сильно зудящая рука, ни на миг не позволяющая расслабиться.
Всегда держащий при себе специальную указку, парень всё чаще не помня себя, самозабвенно чесал конечность.
Родители, одногруппники и просто товарищи по увлечению приходили интересоваться, как он, и ободряли, как могли.
Чаще всего в палате бывала Карин. Она подолгу сидела с братом, занимая того разговорами, со всей силы стараясь, дабы тот не забивал себе голову лишней ерундой.
Сестра рассказывала истории, одобрительно выслушивала то, что мог по настроению поведать брат, но на самом деле его отягощали визиты Карин всё чаще и чаще. Не хотелось видеть кого-то из близких, в особенности тяжело давались приходы Обито, буквально расплюснутого собственным чувством вины.
Обито, плюс ко всему, что усиленно пытались изобразить другие его визитеры, ещё и осторожно расспрашивал, какие у него планы по поводу хобби в будущем.
Наруто отмалчивался в такие моменты, становясь непривычно серьёзным.
Взгляд стекленел, замирая на чём-то одном, губы сжимались в тонкую полоску, пальцы, обычно лежащие на простыне. Он не хотел ни с кем говорить на эту тему. Слишком рано, пока ещё не забылись неприятные, до противного, моменты.
Не счесть, сколько раз предлагали поговорить на эту тему, приходили даже специалисты, судя по стараниям Кушины, но Узумаки эта тема стала настолько колкой, что пускать кого-либо ещё сильней солить на не зажившее никаким образом не мог.
Словно заключённые, подчиняющиеся режиму своей тюрьмы, пациенты травматологии тихонько выползали со своих палат, в которые могли вернуться не раньше, чем через час.
Наруто, бурча на свою медсестру, тихонько толкающую упирающегося парня в коридор, вышел, наконец, когда отделение почти опустело.
Сегодня к нему никто не явится, потому можно было не спешить пока возвращаться, а прогуляться, как обычно он делал по больничному небольшому саду, где можно было просто расслабиться в тишине, а может и вздремнуть часок-другой.
Его планы в корне разрушились, когда у арки, за которой располагалось полюбившееся место, его, по дороге успешно лопнувший, «встретил» небольшой… Мыльный пузырь.
«Это что еще за…??»
Без вариантов на то, откуда могли в этом месте ни с того ни с сего взяться мыльные пузыри, Узумаки поспешил внутрь и замер уже через несколько шагов, удивленно расширив глаза.
То небольшое пространство, что занимал сад, было усеяно маленькими и большими пузырями, плавно и неспешно летающими в воздухе, а источник их возникновения, а именно человек, занявший сегодня любимое место Наруто, сидел мирно неподалеку, то и дело, выдувая новые.
Никогда не видевший что-то подобное, блондин растерянно моргал, протянув руку вперед и глядя на то, как одно из творений молодого парня бесцельно исчезло, соприкасаясь с теплой кожей.
- Они прекрасны, правда?
Тихий, шуршащий, но отчетливый голос прозвучал за правым плечом, когда Узумаки очнулся от зрелища, заворожившего его настолько, что даже не заметил перемещения того самого незнакомца.
Наруто отскочил, как ошпаренный, с места и быстро обернулся. На него с циничной заинтересованностью, смотрели пару янтарного оттенка глаз.
Узумаки почувствовал, как у него встали дыбом волосы на затылке.
- Ээээ… Да… Конечно... Даттебайоо... – пробормотал Наруто, теряясь под таким проникновенным буравящим взглядом и усиленно отводя лицо в сторону.
Ему сильно захотелось прямо сейчас уйти отсюда, пока этот странный парень с длинной челкой на глазу не задумал завести с ним беседу.
Наруто всегда старался избегать людей, от которых кожа становится гусиной. А он, тот паренёк, пусть и выглядел безобидно, точно не внушал доверия.
Шаг, еще один. Узумаки медленно поворачивал в сторону выхода, ни на секунду не теряя из поля зрения собеседника.
Тот, как можно судить, и вовсе отключился от реальности, более не замечая никого и ничего, только выдувая свои пузыри один за другим.
Узумаки, последний раз зыркнув в его сторону, понадеялся, что больше они не встретятся или, по крайней мере, не столкнутся больше нигде.
Однако судьба приготовила через пару дней сюрприз, когда блондинистый энерджайзер снова заметил знакомые мыльные пузыри у арки и того же парня.
Смирившись с тем, что ему не одному приглянулось место, но твердолобо не желая уступать, а трогать его – тем более, пришёл к компромиссу в виде игнорирования и полного отсутствия эмоций по поводу янтарноглазого шатена.
В традиции детских обид, Наруто сел на скамейку на другом крае сада, где плескался миниатюрный фонтан, и закрыл глаза, откидывая голову назад, расслабляясь. Очень плавно, растягиваясь, текли минуты, плеск воды успокаивал, усыплял.
Он медленно погружался в сон, не заботясь ни о чём, пока тело, без контроля, стало склоняться на одну сторону.
Секундный полет, и Узумаки резко просыпается, выхваченный из сна из-за прикосновения к своему правому плечу.
Сидя под углом в 45 градусов, его спасла от неприятного, а может и болезненного падения на поврежденную конечность, чужая, лежащая на плече скейтера рука.
Рука того самого шатена.
По привычке, а то и по инерции, видя перед собой очень близко лицо незнакомого человека, а то и парня, Наруто быстро отпрянул на другой конец скамейки.
- Будь осторожней с рукой, - на этот раз голос звучал с мягкими нотками.
- Спасибо, - кивнул Узумаки, у которого и уши с шеей покраснели за доли мгновения.
Незнакомец отвернулся, и тут Наруто заметил, что у того в руке нет бутылочки с жидкостью для пузырей.
Она лежала в двух шагах от них, на каменной дорожке, открытая, с разлитым мыльным раствором. Очевидно, заметив положение другого человека, странный новый знакомый, без колебаний, поспешил на помощь.
Наруто ощутил ещё и легкое чувство вины в придачу к стыду.
- Извини… За это, - кивком показал на печальную картину.
- Пустяки, - хмыкнул собеседник, теперь смотря прямо на сломанную руку Наруто, - и как ты так?
Блондин хотел было почесать затылок, но вспомнил вовремя - голова всё ещё бинтуется.
- На соревнованиях упал, - нехотя признался.
- Спортсмен?
Наруто пожал плечами.
- Скейтер.
- Неплохой, наверное, - заметил незнакомец с серьёзным видом.
Узумаки чуть воздухом не поперхнулся, уж он так точно не считал!
- Был бы я им – не сломал руку, даттебайо! Хреново получается, – с некой горечью, которую не было смысла скрывать, впервые высказался за много дней блондин.
Молчание. Наруто уж думал, что диалог окончен, как парень, смотря перед собой, неожиданно нарушил тишину ответом.
- Как бы там ни было, препятствия для того и нужны на пути к цели, а сдаться и уступить всегда можно успеть.
«Но я не сдамся», - отозвалось тут же в голове у Лиса ясной мыслью, от которой сжался мимовольно кулак на руке, - «Я не собираюсь сдаваться!»
В какое-то мгновение он понял лучше, чем за все предыдущие дни, одну очень важную вещь – он будет кататься дальше, и как только кости срастутся, как только починит скейт, который сейчас «отдыхал» у Обито, будет тренироваться ещё усиленней, ещё больше, чтобы добиться цели.
В эти моменты, как сказал бы любой его одногруппник, инсайта, осозналось во всей красе, почему смирение перед мамой так разрывало душу напополам, почему обещание больше никогда не вставать на скейтборд по ощущениям стало хуже в стократ, чем тогда, когда он сломал руку и заработал сотрясение с кучей ушибов и синяков на сдачу.
Потому что внутри тот Наруто, который никогда не проигрывал и не ныл, протестовал, но его не слушали.
Он научился больше себя понимать, больше доверять себе и ни в коем случае не отступать от положенной цели.
Научился слушать себя.
За время осознания глобальных истин в жизни, Узумаки даже не представлял, как комично выглядел со стороны – с открытым ртом, сужеными глазами, напряженным лицом, перебинтованной головой и сжатым кулаком на коленях.
Наверное, так бы долго продолжалось, пока впавшего в транс студента не растормошили.
- Эй, ты ещё здесь?
Наруто с очумевшим лицом посмотрел вокруг, будто не понимал, где он находится.
- Ты как? – уже начинал волноваться шатен, судя по всему.
Блондин молча кивнул со слабой, но доброй улыбкой, отвечая невысказанной благодарностью за нужные слова в нужное время для него, за разговор и понимание.
- Меня, кстати, Наруто зовут, - надумал, наконец, представиться, в своей манере, бодро и неожиданно громко, парень с хитрой моськой.
- Утаката Сайкен, - ровно прозвучало в ответ.
И хотя тон собеседника не говорил ничего, как и безэмоциональное почти лицо, почему-то Лис был уверен, что с этим парнем они станут неплохими товарищами.
@темы: Саске/Наруто, Неприкасаемые